Марина Калинина: Ну а прямо сейчас – рубрика «Промышленная политика». В ней мы рассказываем об успешных российских предприятиях, которые производят очень хорошую российскую продукцию, причем в нашей стране. Сегодня речь пойдет о заводе железобетонных изделий для строительства как жилых домов, так и промышленных предприятий. Наши коллеги сняли репортаж о заводе ЖБИ-3, он находится в Рязани. У меня сегодня в гостях Эмиль Наумович Кодыш – доктор технических наук, профессор. Здравствуйте, Эмиль Наумович.
Эмиль Кодыш: Добрый день.
Марина Калинина: И Алексей Александрович Афенчев – технический директор ЖБИ-3. Здравствуйте, Алексей.
Алексей Афенчев: Добрый вечер.
Марина Калинина: Ну что, давайте посмотрим сюжет о предприятии и потом уже поговорим.
СЮЖЕТ
Марина Калинина: Вот такой получился сюжет у нашего коллеги Дениса Демешина, который в Рязани его снял.
Алексей, наверное, первый вопрос к вам. Как вообще удалось сохранить это предприятие в непростые годы, продолжать выпускать продукцию и еще какие-то делать нововведения и так далее?
Алексей Афенчев: Ну, на протяжении всей своей истории завод ЖБИ-3 только развивается. В 50-е годы был освоен выпуск свай, в 60-е годы освоили выпуск балок и ферм, преднапряженных ригелей длиной до 12 метров. Освоены…
Марина Калинина: Вы не нервничайте, все хорошо.
Алексей Афенчев: …промышленных преднапряженных плит различной высоты и длины. В трудные 90-е годы, когда промышленное строительство было забыто, завод переориентировался на выпуск жилищных серий. Стали выпускать плиты пустотного настила, перемычки, блоки, освоили серию 1.020 (это ригели и колонны для общественных зданий). Вот разработчик данной серии присутствует с нами вместе. Построен цех по производству пенопласта, и прошла его реконструкция.
Марина Калинина: Насколько это был тяжело – и в финансовом плане, и в моральном, и в плане людей, кадров и так далее? То есть деньги-то откуда брались?
Алексей Афенчев: Нет, это, конечно, благодаря генеральному директору Набатчикову Василию Федоровичу, который сохранил, самое главное, технологию, опалубку советских серий, а самое главное – коллектив. И вот благодаря этому завод превратился в мощное предприятие по выпуску любых сложных железобетонных изделий. Потому что деньги не все решают, а потерять технологию – это не приобрести.
Марина Калинина: Эмиль Наумович, если уж Алексей затронул вопрос технологий… Я смотрю – тут вы подготовились, как к научному докладу. Вы много лет этим занимаетесь. Мы сейчас привыкли сравнивать наше время и советское, как строили тогда, из чего строили. Вот расскажите, насколько эти традиции сохранены.
Эмиль Кодыш: Дело в том, что сборный железобетон в России вообще получил такое массовое развитие в 50-х годах, когда нужно было быстро и много построить жилья. И Рязанский завод (а мы с ним сотрудничаем с 60-х годов), он вообще отличался такой динамичностью, что ли, во внедрении нового. Тогда было такое слово модное – «внедрение». Вот новую арматуру, новые бетоны мы вместе с ними внедряли.
И мне кажется, что сейчас вообще после длительного периода наступает похожий период, потому что наш президент заявил, что объем строительства нужно увеличить в три раза. И увеличить, добиться этого можно только за счет сборного домостроения, потому что сроки строительства сокращаются в два раза по сравнению с монолитным. Ну и к тому же можно применять предварительно напряженные конструкции, а они процентов на 30 дешевле по сравнению с монолитным бетоном. К тому же климат российский не позволяет монолитный бетон делать приблизительно одну четверть года или требует больших расходов (это тепляки, дополнители и так далее). Поэтому у сборного железобетона светлое будущее.
Марина Калинина: Ну, Алексей, скажите, насколько сейчас есть спрос на вашу продукцию, если брать во внимание то, что строят в основном, как Эмиль Наумович сказал, из монолита, насколько я понимаю?
Эмиль Кодыш: Ну, не в основном, но значительная часть.
Марина Калинина: Ну, много.
Эмиль Кодыш: Да, много. Модно.
Алексей Афенчев: Я хочу сказать, что только вот в Рязанской области около десяти предприятий есть по производству сборных железобетонных изделий. В Центральном федеральном округе их около сотни. Но я с уверенностью могу сказать, что такой номенклатуры, какая есть на заводе ЖБИ-3, нет ни у кого. Для этого нами был создан каталог выпускаемой продукции, он сейчас есть у нас на сайте, чтобы проектировщики могли ознакомиться, что мы выпускаем, и эти серии принимать для возведения новых зданий.
Вот вчера нами был заключен договор на поставку преднапряженных железобетонных ригелей длиной 9 метров, это как раз по серии 1.020. Это строительство школы, город Череповец. То есть мы из Рязани будем возить продукцию в город Череповец, потому что это и есть как бы уникальность нашего предприятия.
Марина Калинина: А с какими проблемами сталкиваются сейчас вот такие предприятия, как ваше? Какие основные? Я понимаю, что денег всем не хватает, но вообще?
Алексей Афенчев: Ну, проблем в строительной отрасли очень много. Но я хочу сказать со своей стороны, что мы видим со своей стороны. Первое – подготовка молодых специалистов, которые приходят к нам на завод. Почему в 2016 году нами и была открыта кафедра Рязанского филиала Московского политехнического института для подготовки молодых специалистов. Мы видим, что мало времени уделяют для изучения типовых серий. Как мы видим, вот эти типовые серии – это скорость, надежность, ну и не такой дорогой продукт.
Эмиль Кодыш: И качество.
Алексей Афенчев: Да, и качество.
Марина Калинина: Эмиль Наумович, а вот скажите, почему так мало сейчас уделяется этому внимания? Ведь, казалось бы, все на поверхности лежит.
Эмиль Кодыш: Да, я понимаю. Дело в том, что и подготовка студентов несколько страдала. Сейчас это улучшается. В частности, мы разработали (я могу показать это) нормы, свод правил «Сборные железобетонные конструкции многоэтажных зданий», они сейчас уже в типографии. А это – одноэтажных зданий. Кроме того, в 2017 году была выпущена книга «Практические методы расчета железобетонных конструкций», с примерами.
Марина Калинина: Ну, это все-таки на базе советского опыта или это современное все?
Эмиль Кодыш: Конечно. Я сейчас скажу два слова. Кроме того, в ближайшие десять дней будет издан учебник по железобетонным конструкциям, по новым нормам, с новым подходом, с диаграммными методами расчета, то есть отражает все новое.
Дело в том, что, вообще-то говоря, по теории расчета железобетона Россия никогда не отставала от Запада. И наоборот – даже современные методы расчета по предельным состояниям были предложены в России, они были внедрены в России. Ну и я думаю, что сейчас несколько увеличилось внимание к строительству и подготовке кадров. Я думаю, что это в ближайшие годы положительно повлияет.
Но у них еще одна неприятность, сложность, я бы сказал: кроме кадров, нужно современную технологию внедрять. А современная технология стоит достаточно дорого, и поэтому какие-то кредиты, помощь государства в этом вопросе… я не экономист, боюсь сказать, как это нужно, но она необходима.
Марина Калинина: Вот что вам нужно от государства? Чего не хватает, чтобы проще, быстрее и веселее было работать и вам, и вашим сотрудникам?
Алексей Афенчев: Ну, как мы все прекрасно знаем, в советские годы государство выделяло средства на разработку вот этих типовых серий. Они были разработаны в 50–60-е годы. И сейчас они требуют модернизации и модификации, даже, может быть каких-то… Как Владимир Владимирович Путин сказал, нам надо строительство в три раза увеличить. Но без применения вот этих типовых серий это невозможно сделать. И конечно, если бы государство выделило какое-нибудь финансирование тем же институтам, чтобы разработали, то дальше…
Марина Калинина: А вы бы сделали.
Алексей Афенчев: Дальше производители, да, воспользовались бы этими сериями для строительства новых, уже современных тех же заводов, новых производств, ферм.
Марина Калинина: Давайте послушаем Владимира, он нам дозвонился из Уфы. Владимир, здравствуйте, вы в эфире. Говорите, пожалуйста.
Зритель: Добрый вечер. Владимир. Желаю удачи!
Марина Калинина: Спасибо.
Зритель: Уже давно известно, 10 лет я наблюдаю за этим монолитным домостроением. В минус 30 не помогают никакие нитраты. Это же для Турции, Греции и Южной Италии, во-первых.
Во-вторых, эти железобетонные заводы – три штуки в Уфе было. КПД было полностью, полигоны готовые, качество отменное, температурный режим. По проекту завози, панелевозы есть, еще сохранились. Вот сейчас у меня напротив стали строить как раз 16-этажный дом. Отлично! И даже старый ленинградский проект: 9 квадратных метров кухня, двухкомнатная квартира, 40 квадратов. Так это же качественнее и быстрее в несколько раз. Подтверждено уже временем. И молодец был товарищ Никита Сергеевич Хрущев!
Марина Калинина: Спасибо вам за ваш звонок. Ну, это то, что как раз вы говорили, да? – что это и быстрее, и качественнее.
Эмиль Кодыш: Ну, оно так и есть.
Марина Калинина: Не могу не спросить о безопасности, особенно в последнее время, вот после трагедии, которая произошла в Кемерове. Что сейчас? Как бы насколько безопасны эти материалы, насколько они могут обеспечить безопасность людей?
Эмиль Кодыш: Во-первых, если говорить о безопасности, я бы начал с экологии. Дело в том, что производство железобетона не имеет отходов, в отличие от металла. Для того чтобы выплавить тонну металла, надо приблизительно переработать 20 кубометров породы. А потом это все идет в отвал. Железобетон же после разборки даже здания идет на вторичное изготовление. То есть, с точки зрения экологии, бетон – прекрасный материал, который существует уже тысячелетия.
А теперь дальше. На безопасность влияет качество. И вот насколько я знаю… Так сказать, коллега, может, лучше меня скажет, но у них на заводе тройной контроль – это входной контроль материалов, это пооперационный контроль сварки изделий, бетонирования и выходной контроль. Конечно, на стройке обеспечить все эти позиции невозможно, на монолите. Поэтому качество, безусловно, железобетона сборного – ну, хорошее качество, надежное качество.
Алексей Афенчев: Я хочу еще добавить…
Марина Калинина: Да, давайте, конечно.
Алексей Афенчев: …что перед применением сборных железобетонных конструкций они испытывались и испытываются на жесткость и трещиностойкость. И постоянно у нас происходит (вы уже говорили) заводской контроль качества. И сборные железобетонные конструкции уже проверены временем. То есть вы все прекрасно знаете, что все крупные предприятия построены в 50–60-е годы прошлого века…
Марина Калинина: Но не все сохранились, к сожалению.
Алексей Афенчев: Нет, они почти все сохранились. Это нефтеперерабатывающие заводы. Это и в Рязани, и в Капотне, и в Ленинградской области, где мы даже принимали активное участие в их реконструкции. Это все сделано вот как раз из сборного железобетона, серия 1.420. И как показывает время, это очень надежная серия, которая и сейчас применяется.
Марина Калинина: У нас есть еще один звонок из Москвы. Владимир, здравствуйте, вы в эфире. Ой, Борис. Простите ради бога.
Зритель: Я могу задавать вопрос, да?
Марина Калинина: Да-да. Здравствуйте. Говорите, конечно.
Зритель: Вопрос очень простой: применяют ли из композита арматуру в конструкциях на этом заводе? Спасибо.
Марина Калинина: Спасибо вам за вопрос. Вот так конкретно.
Эмиль Кодыш: Ну, это вообще перспектива, интересная перспектива, потому что композитная арматура пока, к сожалению, дороговата. Но она не коррозирует практически, и поэтому в особых условиях – допустим, когда повышенная температура, повышенная влажность – она вечна. И это замечание правильное.
То же самое относится и к бетонам. У нас по бетонам сейчас большой скачок сделан. Допустим, у нас есть архитектурный бетон, которым можно отливать скульптуры, которые будут 200 лет стоять. Есть теплоизоляционный бетон, который 65 килограмм на кубометр (вес), то есть который обеспечивает необходимую теплозащиту. Легкие бетоны. В общем, у бетона светлое будущее, с арматурой вместе.
Марина Калинина: А насколько конкуренция сильна в этой сфере – вот борьба за заказчика, ценовая конкуренция? Я имею в виду – и с зарубежными странами, и здесь, внутри страны.
Алексей Афенчев: Ну конкуренция сейчас велика. Но уникальность нашего завода состоит в том, что наш девиз: «Мы можем сделать все». На заводе есть проектное бюро, бригада по новой технике, основная задача которых состоит в том, чтобы подготовить производство и изготовить новую опалубку для индивидуальных изделий. И вот благодаря этому мы активное участие принимали в строительстве таких объектов, как стадион «Химки». Это вообще был югославский проект. Участвовали в проектах совместно, изготовляли изделия по французским, китайским чертежам. И этот опыт общения – мы в нем увидели, какие требования сейчас предъявляют к железобетону в Европе.
Но я хочу сказать, что мы постоянно следим за этим европейским уровнем. И хочу сказать, что российские не уступают сейчас по качеству железобетона европейским производителям. И конечно, вот эти новые требования, которые были предъявлены к железобетону, потребовали от руководства переосмысления, то есть переналадки оборудования. В 2005 году на заводе был введен в строй новый бетоносмесительный узел с итальянскими бетоносмесителями с автоматической дозировкой.
Марина Калинина: То есть новые технологии, насколько я понимаю, да? А европейский бетон отличается от нашего вообще принципиально или нет?
Эмиль Кодыш: Нет, нет.
Марина Калинина: То есть состав одинаковый?
Эмиль Кодыш: Ну да, конечно, конечно.
Марина Калинина: Нет, ну может, они там что-то хитрое добавляют для пущей прочности?
Эмиль Кодыш: Больше, чем нужно, ведь не нужно. Ну, у бетона вообще прочность на сжатие будет превышать прочность металла. Уже сейчас в лабораторных условиях получают такие бетоны. Я-то вообще представляю организацию «ЦНИИ Промзданий». И если минутка есть, я бы сказал, что вообще истина часто лежит посредине. Сборный бетон, безусловно, в массовом применении. Но есть такой вариант – это сборно-монолитный бетон, когда в узлы, швы добавляется монолит, и это повышает жесткость здания. И за рубежом часто этим пользуются. Ну, допустим, в Японии мы видели такое. Поэтому вот эта сборно-монолитная конструкция, когда основной массив – железобетон… Вот плиты – они составляют порядка 60% железобетона, они сборные. А узлы и соединения с ними – монолитные. Вот у нас есть такие новые предложения.
Марина Калинина: Это что?
Эмиль Кодыш: Это промежуточные этажи между фермами. То есть наш институт продолжает работать, продолжает выпускать и предлагать какие-то новые изделия. Кстати говоря, пять стадионов мы проектировали к предстоящему футбольному…
Марина Калинина: К Чемпионату мира?
Эмиль Кодыш: Да.
Марина Калинина: У нас есть еще Анатолий из Владимирской области, он к нам дозвонился, успеем еще послушать его. Анатолий, здравствуйте.
Зритель: Скажите, пожалуйста, а реставрируете ли вообще? У нас балкон в старинном здании, надо реставрировать. Реставрируете или нет? Спасибо.
Эмиль Кодыш: Реставрируют ли конструкции?
Марина Калинина: Изделия из бетона реставрируете?
Эмиль Кодыш: Да, да, да. Сплошь и рядом. Мы обследуем и усиливаем. Причем, кроме таких стандартных методов, сейчас применяется оклейка углеродными полотнищами. Много-много нового и интересного. Это отдельная тема, большая и интересная. Вот и Шуховская башня, сейчас там металл тоже реставрируют.
Марина Калинина: Алексей, у нас буквально минутка остается. А что в планах ближайших?
Алексей Афенчев: В ближайших планах у нас, конечно, самое главное – ориентироваться на сегодняшние реалии и все, что мы сохранили, только сохранить и приумножить. Мы сейчас как раз с «ЦНИИ Промзданий» обсуждаем тему модернизации вот этих типовых серий, потому что есть заказчики, которые…
Марина Калинина: Которым это нужно.
Алексей Афенчев: Это им нужно. И они не знают, что можно еще, так сказать, «выжать» из этих серий.
Марина Калинина: Спасибо вам большое. Эмиль Наумович Кодыш – доктор технических наук, профессор; и Алексей Афенчев – технический директор ЖБИ-3 рязанского. Спасибо, что пришли и нашли время. Очень интересно!
Эмиль Кодыш: Спасибо и вам.
Марина Калинина: И сейчас – производственные портреты.
